Дело было в начале девяностых. В Нижний Новгород второй раз неожиданно прилетел Президент Ельцин, но целью его визита на этот раз был город Саров, где расположен Федеральный ядерный центр.
Я тогда работала собственным корреспондентом программы «Вести», и мы постарались в короткий срок оформить документы для того, чтобы попасть в закрытый город. Насколько я помню, кроме саровских СМИ, там оказались только две съемочные группы федеральных каналов – Александр Цирульников («Программа«Время», 1 канал) и наша группа, то есть оператор Михаил Сладков и я, журналист Нина Зверева.
Ельцин прилетел мрачноватый и неразговорчивый, мы ходили за ним «след в след» и пытались получить комментарии. Финансирование ядерного центра было на нуле, но в казне денег тоже не было.Наша камера фиксировала разговоры Президента с жителями города и работниками центра, мы даже зашли с ним вместе в продовольственный магазин, где было на удивление много товаров при достаточно доступной цене. Я надеялась на эксклюзивное интервью с Ельциным, но он был в постоянном движении, перемещался по городу с огромной скоростью, мы еле поспевали.
А потом нам вообще сказали, что будет закрытое совещание, и журналистов туда не пустят. Нам намекнули, что есть особые государственные тайны, связанные с новыми разработками центра, и лучше не пытаться их узнать. Доля журналистов – ждать, терпеливо и спокойно ждать лучшей минуты и лучшего стечения обстоятельств.
Мы со Сладковым примостились в какой-то лаборатории около той двери, за которой проходило совещание. И тут ко мне подошел милый пожилой физик-ядерщик, предложил чаю. Он достал кружку, кипятильник, какое-то печенье, мы были очень благодарны, потому что набегались, устали и, конечно, понервничали – перегон материала в Москву через три часа, а мы еще не сняли главный материал, к тому же дорога до Нижнего долгая, как бы не опоздать к эфиру…Наш спаситель сказал мне, что любит мои программы и даже назвал последние сюжеты, которые были в эфире видеоканала «Пятница». Мы чуть-чуть их пообсуждали, и тут он неожиданно заявил, что подошел к нам не просто так, у него есть особый подарок.
Он залез в ящик стола, и достал денежную купюру с портретом американского президента. Это был один доллар США. Никогда до этого я не видела, как выглядит «живой» доллар. Два раза бывала за границей, но в Венгрии в 1978 году нам выдали местную валюту, а во время Балтийского круиза в 1985 году – вообще какие-то специальные талоны, которые обменивались на жалкие крохи местной валюты тех стран, где останавливался теплоход. Я спросила – откуда у него эта денежка? Он ответил, что был в США вместе с группой коллег по центру, и вот как-то она у него сохранилась, и он хочет подарить ее мне. Я спросила:
– Почему?
Он ответил, улыбнувшись:
– Берите, не стесняйтесь! Эта денежка должна принести Вам удачу. Вот увидите – уже совсем скоро Вы заработаете много долларов! Но этот – надо сохранить.
Мы дождались Ельцина, я записала эксклюзив, и счастливая помчалась в Нижний перегонять материал в Москву. Про доллар как-то забыла.
А через несколько дней вдруг позвонил секретарь Ясира Арафата, и пригласил нас взять интервью у Арафата в штаб-квартире палестинского лидера в Тунисе.
Мне сразу сказали, что оплатят дорогу и командировочные, моя задача – разместить интервью в эфире Российского телевидения. Уже через пару недель мы были в Тунисе, и получили конверт с деньгами на наши расходы, как сейчас помню – 400 долларов США.
Боже, мне показалось, что я могу купить все что захочу! Конечно, деньги быстро закончились, но подарки не поместились в чемодан, тем более что закупали мы вещи и обувь на настоящем восточном базаре, и торговались до последнего.
Почти ничего из того, что я купила, носить было нельзя, но разве в этом дело? Вернувшись домой, я нашла мой самый первый доллар, и сердце наполнилось ощущением какого-то чуда, которое со мной произошло.
Милый пожилой физик из Сарова до сих пор вспоминается мною как добрая фея или волшебник из сказки.
Тот доллар я храню до сих пор.