В советское время телевидение в глубинке встречали так, как сегодня встречают только Президента или Премьер-министра. Или – иногда!- Губернатора.
Каждое слово, каждый кивок, каждый вопрос журналиста или просьба оператора воспринимались руководителями районов как реальные команды ,они буквально светились от счастья и старались выполнять любые наши капризы, иногда ничем не обоснованные.
Ощущение власти над властью – особенное. Помню, как некоторые мои коллеги даже говорить начинали с особым значением и упоминали в беседах имена таких людей, что у бедных районных начальников глаза вылезали из орбит.
Получалось как у Гоголя – А знаешь, брат Пушкин!…
Но щи наваристые, огурчики домашние, стол ломится от пирогов, выпивки, закуски. Как тут не приукрасить! Вроде к обоюдному удовольствию – не зря старались. Такие люди приехали! Одно слово – телевидение!
Была такая традиция – встречать съемочную группу при пересечении границы района.
Иногда был стол и лавки, но чаще – просто накрытый клеенкой ровный участок земли на краю обрыва, или на берегу реки – как правило, это было чудесное природное местечко. Как из-под земли появлялись улыбчивые женщины и вот уже у нас в руках рюмки, тарелки, в общем – полный праздник!.
Все попытки напомнить о людях, которые ждут нашего приезда, нарывались на спокойное «успеем!» Глава района (или первый секретарь райкома партии, смотря о каком времени идет речь) брал все наши проблемы на себя, связывался с нужными людьми, но избежать «прописки» было невозможно.
С Юрием Лебедевым все было иначе. Нас никто не встречал на границе района. Мы подъехали к типовому зданию администрации – уставшие и голодные. И уже за десять метров до кабинета я услышала его раскатистый бас и смех. Смеяться он умел как никто другой – заразительно, от души, наслаждаясь каждой секундой жизни.
Я слышала о нем, но никогда «вживую» не видела. Слышала, что он был неудобным, ярким комсомольским лидером, которого побаивались комсомольские начальники более высокого ранга. Всегда вокруг него – компания, хохот, и… нарушение всех норм и правил. Потом я слышала, что Юрий Лебедев стал директором Шахунского ПТУ и сумел создать нечто капиталистическое, то есть построить настоящий бизнес, причем сложный – строительный. Ученики стояли в это ПТУ в очередь, стипендии выплачивались огромные, стройка шла на глазах новых жильцов – но как у нас водится, кто-то куда-то написал, Лебедева затаскали по инстанциям и даже пригрозили «уголовкой». И вот новый этап – его избрали главой районной администрации! и о нем заговорила вся область!
Под раскаты громкого веселого голоса мы подошли к двери, на которой было написано – «Денег нет. Но будут!»
Шел 1993 год. Я сама напросилась в Шахунью, чтобы познакомиться с легендарным главой района и сделать несколько материалов – для Российского ТВ и для нижегородского видеоканала «Пятница».
Как только вошла в кабинет, встретилась глазами с веселым богатырем, который тут же подхватил нас как ураган и уже не отпускал.
Все мои слабые попытки объяснить Юрию Лебедеву, о чем должны быть мои сюжеты, нарывались на безмятежное – «Нет, Нина. Я тебе сейчас покажу кое-что, а ты потом сама решай – будешь снимать или нет».
Начали мы с проходки по главной улице Шахуньи, потому что прямо на асфальте огромными буквами было написано –« Дорога построена за счет средств, полученных от приватизации».
Лебедев честно признался, что идею подсказал Борис Немцов, ну а исполнение собственное. Он забрал нас в свою машину, и был все время с нами.
Мы ехали по новым дорогам и слушали – здесь будет завод, а вот здесь будет пруд с карпами, а здесь… Иногда он выходил из машины, тащил нас за собой и напоминал мне персонажа из сказки «Кот в сапогах» – Это чье поле? Маркиза Карабаса. А это чей дом? – Маркиза Карабаса…Он сам был этим Карабасом, хотя постоянно знакомил нас с новыми и новыми героями и старался «спрятаться» за их спины, чтобы именно они попали в кадр, а он остался как бы ни при чем. У Юрий Лебедева был свой «сценарный план» фильма о Шахунье.
Мы встречались с охотниками и записывали «охотничьи рассказы», потом оказались в огромной бане, где меня впервые парили двумя вениками сразу. Эта баня расположилась в совхозе «Родина», которым руководил друг Лебедева Валерий Черкасов. Он был такой же огромный, уверенный, и, конечно, хитрый, как все настоящие крестьяне. Было забавно наблюдать, как эти два богатыря перемигивались и перешептывались, явно по моему адресу. Я смущалась, робела, и готова была отдать что угодно, чтобы узнать, одобряют меня и мои вопросы, или нет.
За три дня мы побывали не менее чем на десяти разных объектах съемки, и каждый объект наш «режиссер» определял как « самый главный»!
Помню, как нас привезли к главному бизнесмену Шахуньи – армянскому парню по имени Ашот. У него был чудесный завод по производству вкусной домашней колбасы и парник с помидорами и огурцами. Мы пообедали в рабочей столовой у Ашота – так вкусно, как ни в одном ресторане не пообедаешь. Ашот смотрел на Юрия Исааковича глазами влюбленного ученика, а тот в свою очередь сетовал, что мало таких парней, которым хочется помогать, да и помощь- то простая : не мешать! Бизнес, если он грамотный, может сам прорасти и расцвести, говорил Лебедев и хвастался шахунскими пекарнями, которые соревновались друг с другом по свежести хлеба и хрустящей корочке. А как возникли пекарни? Была проблема с обеспечением хлебом, да и хлеб поступал из государственных заводов совсем низкого качества с оправданием – вы все равно коров хлебом кормите, вот и берите, какой дают! И тогда глава разрешил печь хлеб частным образом и обеспечил санитарный надзор и выдачу лицензий. И пошло дело!
Далекая северная провинциальная Шахунья казалась мне в те дни настоящим островком новой России, где уже в то далекое время понимали, что нельзя продавать лес кругляком, а надо делать хорошие доски. И доски шли на экспорт!
Предвижу вопрос – как можно рассмотреть реальность из окна машины главы администрации? Естественно, он будет показывать самое хорошее и передовое, он в этом заинтересован. Вас просто купили – скажет недоверчивый читатель, а вы купились! Пусть не за деньги, а за обаяние. Какая разница?
Я знала, что у Лебедева в Шахуньи, да и в Нижнем полно врагов и критиков. Я даже посмотрела статьи против него в коммунистической печати, статьи оказались погаными и мелкими, как плевок в спину. Сам Лебедев, кстати, охотно говорил о том, что у него не получается , сетовал на отсутствие инвестиций, ему явно не хватало размаха. Что-то мне подсказывало, что этому человеку можно и нужно верить. Достаточно было сравнить настроение людей, которые нам встречались в Шахунье, с настроением людей в соседних районах, которыми руководили «правильные» главы, не такие активные и рисковые, как Лебедев.
Он любил Шахунью, что не мешало ему подсмеиваться над самим названием, происхождение которого никто не мог объяснить без использования известных матерных слов. Он искренне страдал, когда на ночлег нас определили в какую-то пожарную часть, так как ни одной приличной гостиницы в районе не было. Но он не мог не похвастать, что у каждого магазина в Шахунье стоят машины с номерами других районов области.
Мы торопились домой, чтобы смонтировать материал, но не тут-то было! Традиции взяли верх. Юрий Исаакович вместе с Валерием Черкасовым ехали за нами до границы района, а затем…Это была особая поляна. На ней было много настоящих спелых ягод – красная лесная клубника, крупная, как садовая, но гораздо слаще.
Светило солнце. Из машины играла музыка. Я искала глазами скатерть и услужливых женщин, но ничего этого не было. Водитель Лебедева – его звали Виктор, просто открыл багажник «Волги», а там оказался накрытый стол со всем необходимым провиантом. Я уже никуда не торопилась, было что-то особенное в этом общении на границе района.
Было ощущение, что судьба нам дает еще пару часов, чтобы познакомиться поближе. Оказалось, что Юрий Лебедев играет на любых музыкальных инструментах и прекрасно исполняет народные частушки. В багажнике у Виктора рядом с выпивкой и закуской гордо восседал настоящий русский баян, который, попав в руки хозяина, выдавал такие трели и аккорды, что наша поляна показалась концертным залом. Переход от народной песни к эстрадной мелодии совершался неожиданно, любая мелодия подхватывалась мгновенно, мы пели – каждый что хотел. Черкасов с Лебедевым пели тогда частушки с такими словечками, что Сладкову приходилось для меня «переводить».
Но не было в этих частушках и в нашем общении ничего крамольного и ничего случайного. Именно на этой поляне я услышала впервые историю про двух лягушек. Они тонули в молоке, но одна сложила лапки, а вторая взбила из молока сметану и выкарабкалась. Юрий Лебедев, которого Михаил Сладков сразу окрестил «главарь района», рассказывал эту историю как-то особенно, как собственную биографию.
Когда через несколько лет Валерий Черкасов погиб в автокатастрофе, Юрий Лебедев позвонил мне, мы помолчали. Почему земля забирает самых красивых и могучих мужчин, которых так мало в России?
Через некоторое время Юрий Лебедев перебрался в Нижний, стал вице-губернатором, а затем выиграл выборы мэра Нижнего Новгорода с удивительным девизом – «Летящий лом не остановишь!».Он был мэром четыре года, а потом опять начал жизнь с белого листа.
Судьба по-прежнему испытывает его на прочность. Мы редко встречаемся, хотя, смею надеяться, по-прежнему рады видеть друг друга. Его зычный веселый голос не изменился, хотя давно выросли дочери, и внучка стала вполне взрослой девушкой.
А у меня осталось странное чувство, что в Шахунье без Лебедева стало скучно, тихо. Обычно. Никто уже не пытается взбить сметану слабыми лапками. Впрочем, это мое сугубо личное мнение.
Просто в моей жизни был такой особенный человек – Юрий Лебедев, глава Шахунского района. И эта встреча осталась со мною. Навсегда.